В центре Нью-Йорка, 22 года назад, раздетый человек на поводке кидается на прохожих. Через несколько лет, в 1990-е, он же пытается стать депутатом Правительства и участвовать в выборах от партии животных. Правда, документы, подписанные отпечатками лап зверюшек и засохшими насекомыми, отчего-то не принимают. Этот незаурядный человек - художник Олег Кулик, получающий приглашения на выставки Европы и Америки, из-за своих чрезвычайно оригинальных перфомансов.
Киев. 1961 год. 15 апреля в третьем часу ночи, как Леонардо да Винчи, на свет появился Олег Кулик.
Родители его были строги, мальчик посещал образовательные секции, кружки. Минимизировались контакты со сверстниками вне учебы, прогулки почти исключались. До сих пор Олег вспоминает уроки английского языка как самое страшное в жизни, несмотря на то, что мама была преподавателем этой дисциплины и французского языка. Уже тогда в Олеге зародился бунтарский дух, и он жаждал покинуть родительский дом как можно скорее.
Среднее специальное образование Олег Кулик получил в геологоразведочном техникуме, который закончил с красным дипломом. После прохождения учебы уехал на Камчатку, затем в Сибирь. Далее, по совету товарища Михаила Штихмана, направился в Торжок. В творческом отношении Олег в тот период видел себя литературным деятелем. Томимый мечтой написать рассказ о жизни в глухой деревне, поселяется в поселке с названием Конопад. Олег прожил в этом месте два года. За это время он написал один, по его мнению, хороший рассказ про отца, остальные сжег. Там же увлекся лепкой, выбрал направление кубизм и в нем развивался.
По совету близкого человека Олег привез в Москву на суд именитым творцам скульптуры. Шел 1981 год, в поселке, в котором жил Кулик, поселился поэт Страхов с супругой. Она работала фотомоделью и имела знакомства в мире искусств. По ее рекомендации, вооружившись мешком со скульптурами, Олег Борисович предстал перед руководителем Дома народного творчества. Тогда им заведовал Василий Пацюков. Именно он и познакомил его с Борисом Орловым. По мнению Пацюкова - лучшим скульптором Москвы в то время. Олег при первом посещении мастерской скульптора был поражен его талантом, мастерская наполнена непонятными произведениями в виде банок, кусков, обломков и обрубков. Так состоялось их знакомство. Кулик и Борисов часто общались. В этот период Олег пересмотрел взгляд на творчество в целом. И началось становление как деятеля современного искусства. Главным, по его мнению, в любом творчестве считается состояние художника во время процесса создания произведения искусства. Копирование классиков - это бессмыслица. Будущее творчества - в создании нового, путем индивидуального самовыражения. Этот период стал переломным в биографии Олега Кулика.
В 1980-х годах Олег Борисович идет отдавать долг родине. Этот период жизни он сам называет изоляцией. В голове творца появляется оформленная мысль о скоротечности времени. Армия со своей жесткой моралью и внутренней грязью оставила отпечаток на творчестве Кулика. В 1989 году он положил начало новому витку своей деятельности. В руки художника случайно попал плексиглас. В течение десяти лет после он создавал прозрачные фигуры. Рождались резные фигуры, исследовалось преломление света. Благодаря работе со стеклом, Олег Борисович осознал, что даже прозрачный, как бы невидимый материал меняет пространство вокруг, но не меняет видение мира. Эта идея еще долго главенствовала в его творчестве. На протяжении десяти лет художник Кулик искал совершенные формы из стекла, создавал фигуры и композиции.
Одна из знаменитых работ в тот период - «Жизнесмерть, или Пышные похороны авангарда». Эта работа представляла собой стеклянный гроб. Внутри него лежал деревянный гроб, поменьше. Он, в свою очередь, наполнен листками с библейскими заповедями. Композицию художник присыпал мертвыми тараканами.
Через некоторое время Кулик возвращается в реальность с мыслью, что правильной формы самовыражения он так и не нашел. Страна находилась в водовороте Перестройки, художнику уже было тридцать лет.
Слава пришла к Олегу Борисовичу Кулику после первого «собачьего» перфоманса. Москва, 1994 год. В творческой студии распахивается входная дверь, и к удивленным прохожим вылетает обнаженный мужчина на поводке, другой конец поводка держит соратник Александр Бренер. Перфоманс был нацелен на простого человека как напоминание о диком начале, скрытом внутри. Олег запрыгивал на капот проезжающих машин, пугал водителей. «Напал» на шведскую журналистку, которая выпустила статью о России как о «стране с дикими нравами» (Олег укусил ее в творческом порыве). При всей дикости ситуации, внимание зрителей концентрируется на том, что голый человек (как и животное), по сути беззащитен. Мнение критиков разделилось. Сторонники Кулика обращали внимание, что он стал первым, кто подобным образом интегрировал зверя и человека. Подобных акций прежде не устраивали, Олег Борисович был назван модным и авангардным творцом. С «человеком и собакой» художник Кулик объехал всю Европу и Америку, тема не отпускала его тринадцать лет.
Однажды друзья решили пошутить над художником. Нашли где-то формуляр из Кунстхаус в Цюрихе. Сделали копию приглашения с просьбой показать «человека-собаку» в Швейцарии. Подпись ответственного за выставку Биче Куригера была удачно скопирована и сомнений у Кулика не вызвала.
По приезду в Швейцарию, посетив музей, Олег, конечно, догадался, что его разыграли. Там о нем не слышали и не готовились к приезду. Посмеявшись с друзьями отличному розыгрышу, он все-таки решился на демонстрацию «человека-собаки» и там.
1995 год, Кунстхаус. На тот момент в залах музея проходила экспозиция «Знаки и чудеса». Съехались специалисты Европы. Обнаженный художник Олег Кулик приковал себя при входе на вернисаж и не пускал людей на выставку. Он вновь покусал женщину (она оказалась супругой одного из послов), совершил несколько актов вандализма, свойственных собаке на прогулке. Из музея Олег уехал на полицейской машине.
Европейская общественность на перфоманс отреагировала неоднозначно. Его называли одиноким Цербером. Фото Олега Борисовича Кулика в роли четвероногого распространилось в СМИ. В иностранной журналистской тусовке Кулика прозвали бешеным псом.
Среди творческих и активных людей стартовал проект «Партия под ключ». В его рамках художник-авангардист создает Партию животных и назначает себя ее представителем. Основной посыл Партии животных: остановить зверство человека. В предвыборных прениях сторон автор мычал вместо человеческой речи. Провозглашал зверей равными человеку.
1996 год, Стокгольм. Был создана программа «Собачий дом». Автора перфомансов художника Кулика с работами приглашали по всем странам Европы. Швеция, как страна без насилия, была шокирована поведением Кулика на выставке. Его забрала полиция, художник опять кого-то покусал. Заставили писать объяснение по поводу насилия по отношению к посетителям выставки. Он повредил и часть экспозиции музея.
1996 год, Москва. Новая работа Олега Кулика стала частью предвыборной компании. Собирал подписи электората в поддержку кандидата в депутаты и одновременно кормил людей грудью. На тело художника закрепили корсет с шестью имитациями грудей свиноматки и через них людей поили водкой.
В этот период творческая интеллигенция России стремилась на запад, работать старались исходя из запросов иностранных специалистов. Работа ценилась универсальная, на имеющая под собой национальной подоплеки. Художник Кулик, благодаря своим перфомансам, стал одним из самых известных художников России. Хотя изначально Олег планировал перформансом закончить карьеру. Творчество художника — самобытное и оригинальное, демонстрация равенства человека и животного принесла успех. Конец «эпохи зоофрении» в творчестве Кулика наступил, когда он придумал отнять у себя палец и скормить собаке на публике. Смелости на этот поступок он так и не набрался, поэтому с человеком-собакой решено было покончить.
2002 год, Москва. Выставка Кулика внутри проекта «Музей» вновь поразила толпу оригинальностью. Художник сотворил чучела людей. В стеклянных кубах размещались теннисистка, артистка и космонавт.
Чучело теннисистки сотворено, чтобы напомнить зрителю о вечной женственности. Многие отмечают явное сходство с Анной Курниковой. Фигура выполнена в движении, удивительно четко и правдоподобно. Волосы и зубы у чучела настоящие, кожа изготовлена из воска, поэтому имеет слегка прозрачный, воздушный вид. Произведение олицетворяет хрупкость и одновременно жесткость, надрыв спортсменки. Демонстрируется двойственность природы женщины: красота и агрессия (шрамы на теле).
Космонавт напоминал младенца с пуповиной. Взгляд его открыт и наивен как у ребенка.
Много позже, после длительного перерыва, художник Олег Кулик открывает выставку «Рамы». В этом проекте задействовано пять работ художника. Первая экспозиция - это две деревянные рамы при входе на выставку. В них вмонтированы зеркала. Попадающий внутрь человек становится будто в коридор, который наблюдает изнутри. Сакральный смысл этого произведения - очистить пространство внутри себя. Отражения в зеркале повторяются бесконечно. Человек видит только себя внутри зеркал и никого больше.
Следующий экспонат - обрисованный человек, окруженный стеклянными лампадками со свечками с живым огнем. Внутри огненного фона тень, рука поднята, будто совершает бросок. Смысл произведения - человек размазан своими страстями. Внутри него чернота, хотя все вокруг ярко, красиво и отдает религией.
Центральная экспозиция выставки - "Черный квадрат". Это произведение повторяет Квадрат Малевича, но он обрамлен белой рамой. Основное, по словам Олега Кулика, в картине как раз рама. Внутри пустота и чернота, но вокруг чистое и белое. Рама символизирует надежду, спасение людей внутри квадрата. Вся выставка создана ради раскрытия смысла этой рамы.
Над этим произведением художник работал долго. Было слеплено более шестисот маленьких куколок, с разными головками и платьицами, масками и юбочками. Остановился Олег Борисович в итоге на простом треугольнике и шарике. Маленькие кукольные фигурки обрамляют очертание Мадонны с младенцем. Искусство Кулика заключается в передаче зрителям посыла легкости и детства. Художник говорит здесь о молодости, которая придет к черной бездне размышлять об устройстве мира.
В маленьких фигурках вокруг Мадонны явно идет посыл к Pussy Riot. По словам художника, он не пытался спровоцировать скандал, это инструмент, изображение, а не суть.
Геометрия купола повторяет храм II века в Каппадокии. Художник точно повторил расположение фигур внутри купола. Кулик сделал фото купола внутри храма со вспышкой и получил изображение без ликов святых. Таким образом стерлись муки и страдания во имя веры, осталась только чистая геометрия.
Основная идея произведения - религия в современном мире. Отсутствие крови, слезящихся глаз. По центру экспозиции — черная пустота. Квадрат вокруг символизирует землю. Круг - символ неба. По словам автора, от былого духовного христианства осталась одна оболочка. Люстра утягивает за собой вверх, создается впечатление, что она находилась в центре зала всегда.
В 2007 году появилась арт-группа «Война». Вместе с другим коллективом «Бомбилы» они провели массу акций. Основная тематика которых, в отличие от Олега Кулика, политика. Некоторые перфомансы этих команд откровенно шокируют и напоминают сюжеты из фильмов для взрослых. Большинство акций проводили в подвале-студии в Подмосковном переулке. Кулик считает их необыкновенно талантливыми и горд тем, что группы являются его последователями.
Также не утихает история с мужчиной, прибившим себя за гениталии к Красной Площади. Имя его — Петр Павленский, родом художник также из Киева. Первая акция называлась «Шов». Павленский зашил себе рот суровыми нитками. Акция проходила на фоне Казанского Собора в Санкт-Петербурге. Своими действиями Петр выразил протест против ареста Pussy Riot. Он показал запуганность общества и демонстрацию положения художника в современной России. После акции Павленского отвезли на прием к психиатру, который отпустил его, убедившись во вменяемости пациента.
Детство Олега Борисовича Кулика было обеспеченным, семья была не из бедных. Родители занимали хорошие посты в советские времена. Тяга к искусству была ему присуща с детства. Для инсталляций использовалась новая мебель, купленная родителями, и мамины иностранные журналы.
Первой супругой Кулика была Людмила Бредихина. Они познакомились, когда Олег жил в деревне. Людмила путешествовала по глуши с первым мужем, у них уже был четырехлетний сын. Когда Олег увел ее, ему было 20 лет. Мила разделяла интересы художника в сфере современного искусства, помогла влиться в тусовку Московского андерграунда. Именно она убедила сменить литературу на скульптуру в начале творческого пути. Супруга принимала участие во всех перфомансах художника.
В последние годы художник-скандалист стал спокойнее. Картины Олега Кулика стали более глубокими по смыслу. В последние годы он много путешествовал, посещал Тибет, вдохновлялся восточной культурой и медитациями. На сегодняшний день этот художник много времени проводит дома с семьей, состав которой поменялся. Состоит она из супруги Анастасии и дочери Фроси, которой в этом году исполнится семь лет.
Современное искусство всегда вызывало много споров вокруг себя. Кричащее, неожиданное, открытое всему необычному, оно чаще шокирует людей, чем заставляет восхищаться. Тем не менее на выставки Олега Кулика продолжают ходить люди, критики восхищаются работами или, наоборот, негативят. Картины художника Кулика продолжают выставляться по всему миру.
В 1990-е годы, когда страна постепенно рушилась, Олегу Борисовичу удалось совершить прорыв в искусстве и стать мировой звездой. Во времена Перестройки и лихих 1990-х идеи Кулика не пользовались большим спросом, люди были заняты выживанием. Но имя художник себе заработал и в современном мире искусства пользуется большим успехом. С его выставки начиналось открытие популярнейшего «Винзавода». Олег Борисович является одним из директоров ежегодного арт-мероприятия "Архстояние", является создателем агитационного плаката Ксении Собчак.
Олег Кулик — одна из самых сложных и одновременно предельно понятных фигур художественной сцены 1990-х. Его творческая философия была проста, безыскусна и рассчитана на понимание любого — даже самого неподготовленного — зрителя. Позже, в нулевые, когда Кулик отошел от акционизма и занялся производством дорогостоящих спектакулярных работ, критики не раз намекали на то, что он превратился в коммерческого художника, символический капитал которого построен на художественной прямолинейности и популизме, и с ностальгией вспоминали перформансы зоофренического цикла. Действительно, родившийся 23 ноября 1994 года образ взбесившейся собаки был настолько ярок, что фамилию Кулик даже сегодня (через 20 лет после начала «собачьего цикла» и через 16 после его завершения) знают люди, никогда не интересовавшиеся современным искусством. После перевоплощения в «бешеного пса» Кулик, которого до 1994 года знали не столько как художника, сколько как экспозиционера галереи «Риджина», занимает новое место в пантеоне русского актуального искусства и становится массмедийным персонажем, таким же символом времени, как телеведущий Владислав Листьев, политик Владимир Жириновский и глава финансовой пирамиды «МММ» Сергей Мавроди.
Александр Бренер, Олег Кулик. Бешеный пес, или Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером. Галерея Марата Гельмана, Москва. 23 ноября 1994
23 ноября 1994 года в галерее Марата Гельмана состоялось первое появление человека-собаки. Из помещения галереи на Малой Якиманке выскочил обнаженный Кулик, привязанный к цепи (конец которой был в руках у художника Александра Бренера, одетого только в боксерские трусы), и в течение семи минут кидался на проезжавшие мимо машины и зрителей. Документацию этой знаменитой акции до 4 декабря можно увидеть на выставке « » в музее «Гараж».
Олег Кулик: «После того как я перестал развешивать картины в “Риджине”, у меня не было денег даже на хлеб. Мне ничего другого не оставалось, как бегать по улицам, как бездомный пес, и лаять на людей. Я приполз к Марату Александровичу Гельману и предложил охранять вход в его галерею. “Возьмешь, — говорю, — меня на службу, буду верен тебе, как пес цепной”. Он заржал, даже выгнал меня, кажется, а потом перезвонил и согласился. Я начал продумывать детали акции и понял, что она будет не очень удачной, если я буду просто сидеть на привязи рядом со входом с галерею. Нужна была динамика, поэтому возникла идея подключить Сашу Бренера, который бы водил меня на цепи. Саша сначала воспринял предложение с настороженностью, но пообещал подумать. Подумал, подумал и согласился, а заодно к моему названию “Бешенный пес” придумал и поэтические продолжение: “Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером”. После первого “собачьего” перформанса в газетах писали: “До чего народ довели, люди голые бегают по улицам и бросаются на прохожих!”, — а мэр Лужков обещал вытравить голых с улиц города».
В следующем, 1995 году Кулик «дает собаку» в Цюрихе: никому не известный художник приезжает из России, чтобы блокировать вход на выставку «Знаки и чудеса. Нико Пиросмани и современное искусство» куратора Биче Куригер, на которой, помимо работ Пиросмани, экспонировались произведения Джеффа Кунса, Синди Шерман, Деймиана Херста и других ведущих мировых художников.
Олег Кулик: «Я считал, что “Бешеный пес, или Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером” станет моей первой и последней подобной акцией, когда неожиданно пришло предложение сделать нечто подобное в Цюрихе. Письмо за подписью Биче Куригер было написано на бланке Кунстхауса Цюриха и выглядело весьма солидно (хотя потом я узнал, что приглашение подделал и прислал Александр Шумов, а музейное начальство до последнего момента не подозревало о том, что я упаду им на голову). Я решил, что видоизменю акцию — буду сидеть внутри музея, в уголочке и изображать тихий ужас из России. Но оказалось, что в Цюрихе меня никто не ждет, Куригер заявила, что художника по имени Олег Кулик не существует, а охрана музея вышвырнула меня на улицу. И в этот момент передо мной встала дилемма — умыться, уехать домой и уйти из искусства или протестовать! Я решил, что раз меня, по утверждению Куригер, не существует, то я могу делать все, что угодно! Я перегородил вход на выставку, рычал, кусался и никого не пускал в музей. В результате меня арестовали, разразился большой скандал, о котором Биче до сих пор вспоминает с нежной ностальгией».
Олег Кулик. Человек с политическим лицом. Тверская улица, Москва (в рамках акции-демонстрации «Звери против зверств). 16 июля 1995
Одна из самых громких медийных акций Кулика 1990-х — создание Партии животных в 1995 году и намерение художника баллотироваться от нее в президенты. Кулик ведет предвыборную агитацию в Политехническом музее и на московских рынках, выступает перед журналистами в костюме и собачьем наморднике в центре Москвы — на Тверской. На предвыборных плакатах запечатлены страстные лобзание кандидата с собакой и лозунг: «Какие претензии к нам могут быть у зеленых, дружок?»
Олег Кулик: «На НТВ в 1995 году была организована дискуссия, как отнять голоса у ультрарадикалов. Появилась идея организовать как можно больше смешных партий, в частности Партию животных Кулика, чтобы она отбила 2-3 процента сумасшедших у Жириновского. Леонид Парфенов тогда сказал: “Вы уверены, что он отобьет 2 процента, а если это будут все 20-30? ” Партия животных была органичным продолжением моего зоофренического проекта. Политика как таковая меня не интересовала, я всегда хотел быть художником. Скорее это была метафора времени, когда политика идет не от ума, а от какой-то животной потребности выделиться, занять какое-то место, пометить столбы. Думаю, что моя идеология любви к животным, близости к природе могла запросто захватить вообще всю Россию, и я стал бы президентом. Я провел несколько шумных акций по сбору подписей. Но когда принес в избирком подписные листы, на которых были приклеены мухи, тараканы и киски лапку приложили, меня буквально вышвырнули оттуда».
Олег Кулик. Собачий дом. Фаргфабрикен, Стокгольм (в рамках выставки Interpol). 2 марта 1996
В 1996 году по приглашению художника Эрнста Бильгрена Кулик участвует в выставке Interpol в Стокгольме. В уже узнаваемом образе взбесившегося пса он бросается на посетителей вернисажа и даже кусает одного, в ответ на эти действия его бьет ногами шведский куратор выставки. Художник Александр Бренер выступает не менее радикально, уничтожив работу китайского художника Гу Вэньда. Возмущенные участники выставки написали коллективное письмо с осуждением действий Кулика, Бренера и Мизиано, разослав его по всем международным художественным институциям. Результат оказался неожиданным для обвинителей. Многие признали легитимность действий художников, а один из ведущих журналов по современному искусству в мире — Flash Art — поставил фотографию Кулика на обложку. Многие впоследствии признавались Кулику, что узнали о его существовании именно из этого гневного коллективного письма и последовавших за ним публикаций.
Олег Кулик: «Выставка задумывалась как диалог Запада и Востока. Было приглашено множество художников, каждый из которых пригласил еще по одному экспоненту. Но когда до открытия оставался месяц, выяснилось, что диалог — как между Западом и Востоком, так и между кураторами и художниками, а также художниками и художниками — зашел в тупик, начались скандалы и распри. И в какой-то момент работавший с животными шведский художник Эрнст Бильгрен произнес следующую фразу: “Легче договориться с животными, чем с людьми”. На что Виктор Мизиано ответил: “А у нас есть такое животное!” Так меня в последний момент пригласили участвовать в выставке Interpol для того, чтобы завершить многосложный диалог между Западом и Востоком. Ну а что случилось дальше, все знают — были укушенные, оплаканные и предельно возмущенные».
Олег Кулик совместно с Милой Бредихиной. Собака Павлова. V-2, Роттердам (в рамках европейской биеннале Manifesta 1). 5-25 июня 1996
В том же году Роза Мартинес приглашает Кулика принять участие в 1-й «Манифесте» в Роттердаме. Художник в течение нескольких недель живет в будке и выгуливается на поводке, изображая собаку Павлова.
Олег Кулик: «Этот проект мы делали в сотрудничестве с учеными из Роттердамского университета. Мой, то есть человеческий интеллект, исследовали на предмет редукции — что происходит, когда человек попадает в условия, более привычные для животных, как быстро к нему возвращаются животные качества — прыткость, ловкость, обостренное обоняние — и как быстро он теряет способность рефлексировать. Целыми днями я занимался на специально придуманных снарядах, бегал, прыгал и так далее. При этом мне постоянно показывали произведения искусства. Я постоянно, 24 часа в сутки пребывал в образе собаки. Тяжелее всего было ночью. Целый день я прыгал и бегал, страшно уставал, но как только вечером начинал засыпать, в мою лабораторию начинали пытаться проникнуть всякие подлецы вроде Ромера (Федор Ромер — псевдоним художественного критика Александра Панова. — Артгид ). За ночь четыре-пять очень пьяных и очень веселых человека пытались уличить меня в том, что я не живу собачьей жизнью. Дверь открыть они не могли, но они лаяли, выли, хихикали и в целом вели себя неприлично. Я же был настроен предельно серьезно и меня возмущала вся эта идиотская возня».
Олег Кулик. Я люблю Европу, а она меня нет. Kunstlerhaus Bethanien, Берлин. 1 сентября 1996
В 1996 году на берлинской площади Марианнеплац Кулик не то охранял, не то был загнан к флагу Евросоюза, окруженный 12 полицейскими с овчарками.
Олег Кулик: «В 1996 году я был стипендиатом культурного центра Kunstlerhaus Bethanien, жил в Берлине и слушал бесконечные дискуссии на тему нужно или не нужно объединять Европу. Я всегда был сторонником объединения, но считал, что объединяться лучше всего не просто так, а перед лицом внешнего врага. И в качестве этого врага я решил предложить Европе себя и объединить ее через направленную на меня агрессию. В результате я стоял в окружении 12 немецких овчарок (ведь именно столько звездочек на флаге Евросоюза), которых держали полицейские. Я вел себя агрессивно, бросался на собак, и они отвечали мне еще большей агрессией, бросались на меня в едином порыве. Их единение против была настолько мощным, что после этого Европа благополучно объединилась».
Олег Кулик. Не могу молчать! Лужайка перед Европейским парламентом, Страсбург. 20 сентября 1996
В том же году Кулик, громко лая, появился перед зданием Европарламента в Страсбурге, привязанный, подобно сторожевому псу, к теленку, на которого был накинут британский флаг. Тем самым Кулик протестовал против превентивного уничтожения поголовья коров в Великобритании, осуществляемого в попытке остановить распространение вируса коровьего бешенства.
Олег Кулик: «Акция была приурочена к кампании по уничтожению больных английских коров, которая показалась мне крайне негуманной. В Англии коров отправляли на бойню, а потом в крематорий, а в России пустовали бесхозные луга и поля. Я очень переживал за судьбу животных и думал, зачем убивать их и потом сжигать 5 миллионов трупов — лучше потратить эти деньги на перевозку коров в Россию, где выпустить стада на вольный выпас и доверить их жизнь судьбе. Если этим несчастным животным суждено погибнуть от болезни — пусть будет так, но ведь может случиться, что они поправятся на воле и проживут прекрасную долгую жизнь. Я приехал в Страсбург, где располагался Европарламент. По моей просьбе левые студенты привели мне теленка, с которым я вышел к парламенту и пролаял мое отношение к этой проблеме».
Олег Кулик совместно с Милой Бредихиной. Я кусаю Америку, Америка кусает меня. Deitch Projects, Нью-Йорк. 12-26 апреля 1997
В 1997 году Кулик отправляется в Америку, где проходит паспортный контроль с собачьим ошейником на шее. В нью-йоркской галерее Deitch Projects он осуществляет перформанс «Я кусаю Америку, Америка кусает меня»: Кулик живет в галерее, изображая собаку. Название отсылает к классическому перформансу Йозефа Бойса «Я люблю Америку, Америка любит меня», во время которого художник провел несколько дней в компании живого койота в галерее Рене Блока в Нью-Йорке.
Олег Кулик: «В этом перформансе были нарушены все американские табу. Представьте себе голого агрессивного белого мужчину, который атакует, кусает, испражняется на зрителей — и более того, явно отдает предпочтение женщинам. Он подходит к ним, обнюхивает все их интимные места, но те в ответ хохочут и нежно и публично поглаживают этого голого белого мужчину. Причем желающих поучаствовать в этом проекте женщин были тысячи, и десятки тысяч получили удовлетворение. Этот контекст, конечно, несколько переориентировал тему человека-животного на социально-гендерную проблематику».
Олег Кулик совместно с Милой Бредихиной. Четвертое измерение (в рамках выставки «Это лучший мир. Российский акционизм и его контекст»). Сецессион, Вена. 6 июня 1997
В том же году Кулик «охранял» вход в Венский сецессион, уверенно нападая на посетителей. Тех же, кому удалось преодолеть это живую преграду, внутри ожидала видеоинсталляция с прямой трансляцией происходящего на улице.
Олег Кулик: «Во время этой акции я тоже, как и в Цюрихе, не пускал людей в музей, но в этот момент меня — сверху, фронтально и сбоку — снимали три камеры, а еще одна была закреплена у меня на лбу. Таким образом зритель мог не только пообщаться со мной, но и увидеть со стороны на специальных экранах все мои действия. Все это создавало невероятную динамику. Я метался в толпе людей, и закрепленная у меня на лбу камера проецировала на экран эти метания: какие-то складки, ноги, платья — несфокусированный, направленный на все сразу и ни на что конкретно взгляд животного. Во время акции я атаковал двух мужчин, один из которых схватил меня за ошейник и пережал им горло. Я потерял сознание, а когда очнулся, долго не мог понять, где я нахожусь и что со мной происходит. Я лежал голый на ступеньках, вокруг меня куда-то поднимался поток красиво одетых людей. Я нашел в себе силы подняться и с невеселым видом поплелся вслед за этими людьми на выставку. Вот такой забавный негероический конец получился у этой акции».
Олег Кулик. Семья будущего. 1997
Серия постановочных фотографий 1997 года, изображающих «семейную жизнь» Олега Кулика и пса Бакса. «Я верю, человек […] должен […] отказаться от представлений о себе как о центре Вселенной в пользу равенства всех биологических видов, организовать процесс гармонического сосуществования всех живых существ на Земле, расширить институт брака до межвидового, раствориться в собаке, кошке».
Олег Кулик: «Эта акция была посвящена необходимости ради будущего счастья всего человечества отказаться от антропоцентризма и тому, что равноправия между людьми и животными не будет, пока не будут возможны брачные отношения между ними. Причем под словом “брачные” я не имею в виду сексуальные отношения, а говорю скорее об отношениях договорных. Огромное количество людей делит жизнь с котиками и собачками, их любят, балуют, им даже завещают имущество. Я просто довел до логического конца идею равноправия живых существ и сформулировал идею отказа от антропоцентрической логики, которая пронизывает всю жизнь современного человека».
В 1998 году Кулик пытается подружиться с большой черной собакой, находясь в полной темноте. Зрители их видят только во вспышках двух фотокамер.
Олег Кулик: «Это было чудовищно. Сначала в большом зале очень долго собирались люди, каждого из которых перед тем, как пустить в зал, долго обыскивали, отбирая ножи, фонарики, свечи и зажигалки. В результате в зал набилось огромное количество людей, которые колыхались вокруг маленького пятачка. Выключился свет, и во вспышках камер можно было увидеть человека, который вступал в разные взаимоотношения с огромным лохматым черным псом. Но в какой-то момент собака ушла с этого пятачка, а мне пришлось последовать за ней. Вокруг была тьма, колыхалась темная масса людей, мне приходилось следовать за собакой практически по головам в неизвестном направлении, все это вызывало тихий ужас».
Осенью 1998 года Кулик совершает европейское турне, которое заканчивается в Париже, где с 7 по 12 октября проходит ярмарка современного искусства FIAC. Через парижскую галеристку Каролин Рабуан-Муссьен Кулик получает от известного ведущего телепередачи «Об этом все говорят» Тьерри Ардиссона предложение еще раз выступить с собачьим перформансом.
Олег Кулик: «Я сказал Ардиссону, что раз он такой крутой и богатый, я сделаю еще один перформанс, но только так, как я хочу и там, где я хочу. А еще я заявил, что мне нужна шикарная блондинка с поводком, а также гарантии того, что они [сотрудники Тьерри Ардиссона] не только снимают на камеру, но и, если что, разруливают проблемы с полицией. Меня заверили, что проблем не будет. Я долго думал, где делать акцию и понял, что надо захватить Бастилию. И вот мы приезжаем на площадь Бастилии, мне говорят, что перформанс должен начаться ровно в 19:00, и тут я понимаю, что мы заранее не обсудили, где я буду раздеваться. Мы подумали и решили, что делать я это буду в туалете Театра радикального танца, который располагался на площади. И вот я голый в ошейнике выхожу из кабинки, и все, кто был в этом туалете, пятнадцать элегантно одетых мужчин, как по команде поворачиваются в мою сторону, и после этого у меня происходит отключение чего-то в голове. Чик! И исчезает моя социальная личность, я превращаюсь в животное! И в таком состоянии я выхожу на площадь Бастилии. Писаю. На пешеходном переходе зажигается красный свет, машины останавливаются, и я начинаю по ним прыгать! Автомобилисты и прохожие видят, что идет съемка и полиция не вмешивается, всем становится весело, все смеются. Должен быть скандал, а они смеются! Я слез с машин, разворошил киоск с газетами, поприставал к двум дамам, одна из которых брызнула в меня из перцового баллончика, увидел девицу с сигаретой, завалил ее, мы покатились, сигарета выпала, и я ушел по переходу на другую сторону площади. Перформанс закончился. Ардиссон был очень доволен тем, что в результате получилось. Сюжет про охраняющего площадь Бастилии человека-собаку показали по телевидению два раза».
Олег Кулик совместно с Милой Бредихиной. Я кусаю Америку, Америка кусает меня. Deitch Projects, Нью-Йорк. 12-26 апреля 1997. Из архива Олега Кулика
Олег Кулик выступал в образе разъяренного или же, наоборот, миролюбивого пса всего четыре года, с 1994-го по 1998-й. Но как и когда Кулик решил отказаться от так всем полюбившегося персонажа?
Олег Кулик: «Я понял, что проект исчерпал себя, когда меня начали приглашать “исполнить собаку” за деньги во время какого-нибудь события. Однажды я согласился выступить с перформансом в одном из московских клубов, и это вылилось в жуткое позорище: меня заставили облачиться в какой-то костюмчик, поводок, который обычно держала Мила Бредихина, передали какому-то охраннику, который таскал меня за собой как тряпичную куклу, периодически натравливая то на Жириновского, то на каких-то проституток. Это было чудовищное зрелище, смысл которого был исключительно в унижении художника, который согласился выступить на заказ. Но отвратило мне от подобных экспериментов не только это конкретное событие, но и то, что в формате заказного шоу из моего высказывания уходили элементы партизанщины и неожиданности, то, что составляло наибольшую ценность, потому что ломало ожидаемый ритм событий».
Олег Борисович Кулик родился в 1961 году в Киеве. Учился в художественной школе, профессию получал в Киевском геологоразведочном техникуме. После учебы Олег начал работать в геологоразведочных экспедициях, с которыми побывал в Тюменской области и на Камчатке, однако позднее он радикально пересмотрел и изменил всю свою жизнь, посвятив ее искусству. Так, в конце 1980-х Кулик предпочел оставить городскую жизнь и поселился в деревне, выбрав для себя деревню Конопаты в Тверской области. Первоначально он собирался заниматься литературой, однако несколько встреч с творческими людьми, которые произошли прямо в провинциальной глубинке, изменили его решение. Теперь Кулик решил и даже начал заниматься изобразительным искусством.
Очень скоро он представил свои первые скульптуры, начав с бронзовых, и постепенно расширив свое творчество до плексигласа и прочих материалов.
Со временем имя Олега Кулика стало звучать все громче – его работы, а особенно перформансы в 1990-х наделали немало шуму. Несколько скандальная слава, впрочем, никаким образом не повредила самому художнику – сегодня его знают как одного из самых эпатажных артистов, его даже называли "главным провокатором от русского искусства".
Известно, что Олег всегда говорил о своей любви к животным, к теме животных он много обращался и в своем творчестве, а особенно прославился он своим очень неоднозначным перформансом, где сам Олег изображал собаку. Так, он преображался в сторожевого пса, причем пса весьма агрессивного. Раздевшись донага, Олег прямо на улицах опускался на четвереньки и, удерживаемый лишь цепью, "бросался" на людей. Говорить о том, насколько неоднозначно выглядели подобные перформансы, не приходится – все понятно итак, достаточно лишь представить голого человека на цепи посреди улицы. Поохраняв в образе собаки вход возле одной из московских галерей, Кулик съездил со своим необычным перформансом и в Европу, где его, так же как и в России, поняли не все.
Как бы ни было, образ был довольно сильным – голый мужчина, агрессивный как цепной кобель, который бросается без разбору на всех. Этот перформанс длился около получаса, Олег входил в роль прекрасно – лаял, рычал, рвался на цепи, обнюхивал прохожих и даже поднимал ногу на угол дома.
Свои неоднозначные перформансы с человеком-собакой Кулик показывал в разных местах Европы несколько лет, а позднее он все же отошел от этого образа и начал другие проекты.
Олег – непременный участник крупнейших европейских выставок и биеналле, а также организатор двух арт-групп под названиями "Война" и "Бомбилы".
Сегодня Кулик живет и работает в Москве, в образе человека-собаки он больше не предстает, предпочитая работать в менее эпатажном стиле.
| Кем на самом деле был барон Мюнхаузен Посетило:175 |
Главный бородач Америки |
Олег Кулик — одна из самых сложных и одновременно предельно понятных фигур художественной сцены 1990-х. Его творческая философия была проста, безыскусна и рассчитана на понимание любого — даже самого неподготовленного — зрителя. Позже, в нулевые, когда Кулик отошел от акционизма и занялся производством дорогостоящих спектакулярных работ, критики не раз намекали на то, что он превратился в коммерческого художника, символический капитал которого построен на художественной прямолинейности и популизме, и с ностальгией вспоминали перформансы зоофренического цикла. Действительно, родившийся 23 ноября 1994 года образ взбесившейся собаки был настолько ярок, что фамилию Кулик даже сегодня (через 20 лет после начала «собачьего цикла» и через 16 после его завершения) знают люди, никогда не интересовавшиеся современным искусством. После перевоплощения в «бешеного пса» Кулик, которого до 1994 года знали не столько как художника, сколько как экспозиционера галереи «Риджина», занимает новое место в пантеоне русского актуального искусства и становится массмедийным персонажем, таким же символом времени, как телеведущий Владислав Листьев, политик Владимир Жириновский и глава финансовой пирамиды «МММ» Сергей Мавроди.
Александр Бренер, Олег Кулик. Бешеный пес, или Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером. Галерея Марата Гельмана, Москва. 23 ноября 1994
23 ноября 1994 года в галерее Марата Гельмана состоялось первое появление человека-собаки. Из помещения галереи на Малой Якиманке выскочил обнаженный Кулик, привязанный к цепи (конец которой был в руках у художника Александра Бренера, одетого только в боксерские трусы), и в течение семи минут кидался на проезжавшие мимо машины и зрителей. Документацию этой знаменитой акции до 4 декабря можно увидеть на выставке «Перформанс в России: картография истории » в музее «Гараж».
Олег Кулик: «После того как я перестал развешивать картины в “Риджине”, у меня не было денег даже на хлеб. Мне ничего другого не оставалось, как бегать по улицам, как бездомный пес, и лаять на людей. Я приполз к Марату Александровичу Гельману и предложил охранять вход в его галерею. “Возьмешь, — говорю, — меня на службу, буду верен тебе, как пес цепной”. Он заржал, даже выгнал меня, кажется, а потом перезвонил и согласился. Я начал продумывать детали акции и понял, что она будет не очень удачной, если я буду просто сидеть на привязи рядом со входом с галерею. Нужна была динамика, поэтому возникла идея подключить Сашу Бренера, который бы водил меня на цепи. Саша сначала воспринял предложение с настороженностью, но пообещал подумать. Подумал, подумал и согласился, а заодно к моему названию “Бешенный пес” придумал и поэтические продолжение: “Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером”. После первого “собачьего” перформанса в газетах писали: “До чего народ довели, люди голые бегают по улицам и бросаются на прохожих!”, — а мэр Лужков обещал вытравить голых с улиц города».
В следующем, 1995 году Кулик «дает собаку» в Цюрихе: никому не известный художник приезжает из России, чтобы блокировать вход на выставку «Знаки и чудеса. Нико Пиросмани и современное искусство» куратора Биче Куригер, на которой, помимо работ Пиросмани, экспонировались произведения Джеффа Кунса, Синди Шерман, Деймиана Херста и других ведущих мировых художников.
Олег Кулик: «Я считал, что “Бешеный пес, или Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером” станет моей первой и последней подобной акцией, когда неожиданно пришло предложение сделать нечто подобное в Цюрихе. Письмо за подписью Биче Куригер было написано на бланке Кунстхауса Цюриха и выглядело весьма солидно (хотя потом я узнал, что приглашение подделал и прислал Александр Шумов, а музейное начальство до последнего момента не подозревало о том, что я упаду им на голову). Я решил, что видоизменю акцию — буду сидеть внутри музея, в уголочке и изображать тихий ужас из России. Но оказалось, что в Цюрихе меня никто не ждет, Куригер заявила, что художника по имени Олег Кулик не существует, а охрана музея вышвырнула меня на улицу. И в этот момент передо мной встала дилемма — умыться, уехать домой и уйти из искусства или протестовать! Я решил, что раз меня, по утверждению Куригер, не существует, то я могу делать все, что угодно! Я перегородил вход на выставку, рычал, кусался и никого не пускал в музей. В результате меня арестовали, разразился большой скандал, о котором Биче до сих пор вспоминает с нежной ностальгией».
Олег Кулик. Человек с политическим лицом. Тверская улица, Москва (в рамках акции-демонстрации «Звери против зверств). 16 июля 1995
Одна из самых громких медийных акций Кулика 1990-х — создание Партии животных в 1995 году и намерение художника баллотироваться от нее в президенты. Кулик ведет предвыборную агитацию в Политехническом музее и на московских рынках, выступает перед журналистами в костюме и собачьем наморднике в центре Москвы — на Тверской. На предвыборных плакатах запечатлены страстные лобзание кандидата с собакой и лозунг: «Какие претензии к нам могут быть у зеленых, дружок?»
Олег Кулик: «На НТВ в 1995 году была организована дискуссия, как отнять голоса у ультрарадикалов. Появилась идея организовать как можно больше смешных партий, в частности Партию животных Кулика, чтобы она отбила 2-3 процента сумасшедших у Жириновского. Леонид Парфенов тогда сказал: “Вы уверены, что он отобьет 2 процента, а если это будут все 20-30? ” Партия животных была органичным продолжением моего зоофренического проекта. Политика как таковая меня не интересовала, я всегда хотел быть художником. Скорее это была метафора времени, когда политика идет не от ума, а от какой-то животной потребности выделиться, занять какое-то место, пометить столбы. Думаю, что моя идеология любви к животным, близости к природе могла запросто захватить вообще всю Россию, и я стал бы президентом. Я провел несколько шумных акций по сбору подписей. Но когда принес в избирком подписные листы, на которых были приклеены мухи, тараканы и киски лапку приложили, меня буквально вышвырнули оттуда».
В 1996 году по приглашению художника Эрнста Бильгрена Кулик участвует в выставке Interpol в Стокгольме. В уже узнаваемом образе взбесившегося пса он бросается на посетителей вернисажа и даже кусает одного, в ответ на эти действия его бьет ногами шведский куратор выставки. Художник Александр Бренер выступает не менее радикально, уничтожив работу китайского художника Гу Вэньда. Возмущенные участники выставки написали коллективное письмо с осуждением действий Кулика, Бренера и Мизиано, разослав его по всем международным художественным институциям. Результат оказался неожиданным для обвинителей. Многие признали легитимность действий художников, а один из ведущих журналов по современному искусству в мире — Flash Art — поставил фотографию Кулика на обложку. Многие впоследствии признавались Кулику, что узнали о его существовании именно из этого гневного коллективного письма и последовавших за ним публикаций.
Олег Кулик: «Выставка задумывалась как диалог Запада и Востока. Было приглашено множество художников, каждый из которых пригласил еще по одному экспоненту. Но когда до открытия оставался месяц, выяснилось, что диалог — как между Западом и Востоком, так и между кураторами и художниками, а также художниками и художниками — зашел в тупик, начались скандалы и распри. И в какой-то момент работавший с животными шведский художник Эрнст Бильгрен произнес следующую фразу: “Легче договориться с животными, чем с людьми”. На что Виктор Мизиано ответил: “А у нас есть такое животное!” Так меня в последний момент пригласили участвовать в выставке Interpol для того, чтобы завершить многосложный диалог между Западом и Востоком. Ну а что случилось дальше, все знают — были укушенные, оплаканные и предельно возмущенные».
Олег Кулик совместно с Милой Бредихиной. Собака Павлова. V-2, Роттердам (в рамках европейской биеннале Manifesta 1). 5-25 июня 1996
В том же году Роза Мартинес приглашает Кулика принять участие в 1-й «Манифесте» в Роттердаме. Художник в течение нескольких недель живет в будке и выгуливается на поводке, изображая собаку Павлова.
Олег Кулик: «Этот проект мы делали в сотрудничестве с учеными из Роттердамского университета. Мой, то есть человеческий интеллект, исследовали на предмет редукции — что происходит, когда человек попадает в условия, более привычные для животных, как быстро к нему возвращаются животные качества — прыткость, ловкость, обостренное обоняние — и как быстро он теряет способность рефлексировать. Целыми днями я занимался на специально придуманных снарядах, бегал, прыгал и так далее. При этом мне постоянно показывали произведения искусства. Я постоянно, 24 часа в сутки пребывал в образе собаки. Тяжелее всего было ночью. Целый день я прыгал и бегал, страшно уставал, но как только вечером начинал засыпать, в мою лабораторию начинали пытаться проникнуть всякие подлецы вроде Ромера (Федор Ромер — псевдоним художественного критика Александра Панова. —Артгид ). За ночь четыре-пять очень пьяных и очень веселых человека пытались уличить меня в том, что я не живу собачьей жизнью. Дверь открыть они не могли, но они лаяли, выли, хихикали и в целом вели себя неприлично. Я же был настроен предельно серьезно и меня возмущала вся эта идиотская возня».
В 1996 году на берлинской площади Марианнеплац Кулик не то охранял, не то был загнан к флагу Евросоюза, окруженный 12 полицейскими с овчарками.
Олег Кулик: «В 1996 году я был стипендиатом культурного центра Kunstlerhaus Bethanien, жил в Берлине и слушал бесконечные дискуссии на тему нужно или не нужно объединять Европу. Я всегда был сторонником объединения, но считал, что объединяться лучше всего не просто так, а перед лицом внешнего врага. И в качестве этого врага я решил предложить Европе себя и объединить ее через направленную на меня агрессию. В результате я стоял в окружении 12 немецких овчарок (ведь именно столько звездочек на флаге Евросоюза), которых держали полицейские. Я вел себя агрессивно, бросался на собак, и они отвечали мне еще большей агрессией, бросались на меня в едином порыве. Их единение против была настолько мощным, что после этого Европа благополучно объединилась».
Олег Кулик. Не могу молчать! Лужайка перед Европейским парламентом, Страсбург. 20 сентября 1996
В том же году Кулик, громко лая, появился перед зданием Европарламента в Страсбурге, привязанный, подобно сторожевому псу, к теленку, на которого был накинут британский флаг. Тем самым Кулик протестовал против превентивного уничтожения поголовья коров в Великобритании, осуществляемого в попытке остановить распространение вируса коровьего бешенства.
Олег Кулик: «Акция была приурочена к кампании по уничтожению больных английских коров, которая показалась мне крайне негуманной. В Англии коров отправляли на бойню, а потом в крематорий, а в России пустовали бесхозные луга и поля. Я очень переживал за судьбу животных и думал, зачем убивать их и потом сжигать 5 миллионов трупов — лучше потратить эти деньги на перевозку коров в Россию, где выпустить стада на вольный выпас и доверить их жизнь судьбе. Если этим несчастным животным суждено погибнуть от болезни — пусть будет так, но ведь может случиться, что они поправятся на воле и проживут прекрасную долгую жизнь. Я приехал в Страсбург, где располагался Европарламент. По моей просьбе левые студенты привели мне теленка, с которым я вышел к парламенту и пролаял мое отношение к этой проблеме».
Олег Кулик совместно с Милой Бредихиной. Я кусаю Америку, Америка кусает меня. Deitch Projects, Нью-Йорк. 12-26 апреля 1997
В 1997 году Кулик отправляется в Америку, где проходит паспортный контроль с собачьим ошейником на шее. В нью-йоркской галерее Deitch Projects он осуществляет перформанс «Я кусаю Америку, Америка кусает меня»: Кулик живет в галерее, изображая собаку. Название отсылает к классическому перформансу Йозефа Бойса «Я люблю Америку, Америка любит меня», во время которого художник провел несколько дней в компании живого койота в галерее Рене Блока в Нью-Йорке.
Олег Кулик: «В этом перформансе были нарушены все американские табу. Представьте себе голого агрессивного белого мужчину, который атакует, кусает, испражняется на зрителей — и более того, явно отдает предпочтение женщинам. Он подходит к ним, обнюхивает все их интимные места, но те в ответ хохочут и нежно и публично поглаживают этого голого белого мужчину. Причем желающих поучаствовать в этом проекте женщин были тысячи, и десятки тысяч получили удовлетворение. Этот контекст, конечно, несколько переориентировал тему человека-животного на социально-гендерную проблематику».
Олег Кулик совместно с Милой Бредихиной. Четвертое измерение (в рамках выставки «Это лучший мир. Российский акционизм и его контекст»). Сецессион, Вена. 6 июня 1997
В том же году Кулик «охранял» вход в Венский сецессион, уверенно нападая на посетителей. Тех же, кому удалось преодолеть это живую преграду, внутри ожидала видеоинсталляция с прямой трансляцией происходящего на улице.
Олег Кулик: «Во время этой акции я тоже, как и в Цюрихе, не пускал людей в музей, но в этот момент меня — сверху, фронтально и сбоку — снимали три камеры, а еще одна была закреплена у меня на лбу. Таким образом зритель мог не только пообщаться со мной, но и увидеть со стороны на специальных экранах все мои действия. Все это создавало невероятную динамику. Я метался в толпе людей, и закрепленная у меня на лбу камера проецировала на экран эти метания: какие-то складки, ноги, платья — несфокусированный, направленный на все сразу и ни на что конкретно взгляд животного. Во время акции я атаковал двух мужчин, один из которых схватил меня за ошейник и пережал им горло. Я потерял сознание, а когда очнулся, долго не мог понять, где я нахожусь и что со мной происходит. Я лежал голый на ступеньках, вокруг меня куда-то поднимался поток красиво одетых людей. Я нашел в себе силы подняться и с невеселым видом поплелся вслед за этими людьми на выставку. Вот такой забавный негероический конец получился у этой акции».
Олег Кулик. Семья будущего. 1997
Серия постановочных фотографий 1997 года, изображающих «семейную жизнь» Олега Кулика и пса Бакса. «Я верю, человек […] должен […] отказаться от представлений о себе как о центре Вселенной в пользу равенства всех биологических видов, организовать процесс гармонического сосуществования всех живых существ на Земле, расширить институт брака до межвидового, раствориться в собаке, кошке».
Олег Кулик: «Эта акция была посвящена необходимости ради будущего счастья всего человечества отказаться от антропоцентризма и тому, что равноправия между людьми и животными не будет, пока не будут возможны брачные отношения между ними. Причем под словом “брачные” я не имею в виду сексуальные отношения, а говорю скорее об отношениях договорных. Огромное количество людей делит жизнь с котиками и собачками, их любят, балуют, им даже завещают имущество. Я просто довел до логического конца идею равноправия живых существ и сформулировал идею отказа от антропоцентрической логики, которая пронизывает всю жизнь современного человека».
В 1998 году Кулик пытается подружиться с большой черной собакой, находясь в полной темноте. Зрители их видят только во вспышках двух фотокамер.
Олег Кулик: «Это было чудовищно. Сначала в большом зале очень долго собирались люди, каждого из которых перед тем, как пустить в зал, долго обыскивали, отбирая ножи, фонарики, свечи и зажигалки. В результате в зал набилось огромное количество людей, которые колыхались вокруг маленького пятачка. Выключился свет, и во вспышках камер можно было увидеть человека, который вступал в разные взаимоотношения с огромным лохматым черным псом. Но в какой-то момент собака ушла с этого пятачка, а мне пришлось последовать за ней. Вокруг была тьма, колыхалась темная масса людей, мне приходилось следовать за собакой практически по головам в неизвестном направлении, все это вызывало тихий ужас».
Осенью 1998 года Кулик совершает европейское турне, которое заканчивается в Париже, где с 7 по 12 октября проходит ярмарка современного искусства FIAC. Через парижскую галеристку Каролин Рабуан-Муссьен Кулик получает от известного ведущего телепередачи «Об этом все говорят» Тьерри Ардиссона предложение еще раз выступить с собачьим перформансом.
Олег Кулик: «Я сказал Ардиссону, что раз он такой крутой и богатый, я сделаю еще один перформанс, но только так, как я хочу и там, где я хочу. А еще я заявил, что мне нужна шикарная блондинка с поводком, а также гарантии того, что они [сотрудники Тьерри Ардиссона] не только снимают на камеру, но и, если что, разруливают проблемы с полицией. Меня заверили, что проблем не будет. Я долго думал, где делать акцию и понял, что надо захватить Бастилию. И вот мы приезжаем на площадь Бастилии, мне говорят, что перформанс должен начаться ровно в 19:00, и тут я понимаю, что мы заранее не обсудили, где я буду раздеваться. Мы подумали и решили, что делать я это буду в туалете Театра радикального танца, который располагался на площади. И вот я голый в ошейнике выхожу из кабинки, и все, кто был в этом туалете, пятнадцать элегантно одетых мужчин, как по команде поворачиваются в мою сторону, и после этого у меня происходит отключение чего-то в голове. Чик! И исчезает моя социальная личность, я превращаюсь в животное! И в таком состоянии я выхожу на площадь Бастилии. Писаю. На пешеходном переходе зажигается красный свет, машины останавливаются, и я начинаю по ним прыгать! Автомобилисты и прохожие видят, что идет съемка и полиция не вмешивается, всем становится весело, все смеются. Должен быть скандал, а они смеются! Я слез с машин, разворошил киоск с газетами, поприставал к двум дамам, одна из которых брызнула в меня из перцового баллончика, увидел девицу с сигаретой, завалил ее, мы покатились, сигарета выпала, и я ушел по переходу на другую сторону площади. Перформанс закончился. Ардиссон был очень доволен тем, что в результате получилось. Сюжет про охраняющего площадь Бастилии человека-собаку показали по телевидению два раза».
Олег Кулик совместно с Милой Бредихиной. Я кусаю Америку, Америка кусает меня. Deitch Projects, Нью-Йорк. 12-26 апреля 1997. Из архива Олега Кулика
Олег Кулик выступал в образе разъяренного или же, наоборот, миролюбивого пса всего четыре года, с 1994-го по 1998-й. Но как и когда Кулик решил отказаться от так всем полюбившегося персонажа?
Олег Кулик: «Я понял, что проект исчерпал себя, когда меня начали приглашать “исполнить собаку” за деньги во время какого-нибудь события. Однажды я согласился выступить с перформансом в одном из московских клубов, и это вылилось в жуткое позорище: меня заставили облачиться в какой-то костюмчик, поводок, который обычно держала Мила Бредихина, передали какому-то охраннику, который таскал меня за собой как тряпичную куклу, периодически натравливая то на Жириновского, то на каких-то проституток. Это было чудовищное зрелище, смысл которого был исключительно в унижении художника, который согласился выступить на заказ. Но отвратило мне от подобных экспериментов не только это конкретное событие, но и то, что в формате заказного шоу из моего высказывания уходили элементы партизанщины и неожиданности, то, что составляло наибольшую ценность, потому что ломало ожидаемый ритм событий».
Все фото — из архива Олега Кулика
Тот самый «человек-собака», эпатажный художник, перформансист Олег Кулик сейчас, по его собственным словам, ведёт тихий образ жизни и создаёт скульптуры для себя, а не для выставок. «Диалог» поговорил с Куликом о современном искусстве, атомном взрыве и «грядущем художнике».
Фото: Анастасия Савчук / ИА «Диалог»
— Весь Петербург должен быть наполнен искусством, где художник многое решает сам! Это самое важное. У нас никогда такого не было, даже в 90-е. Художникам всегда трудно что-то организовать самим. Нужны спонсоры, инвесторы, галеристы, коллекционеры, государство. В 90-е прорывались, потому что всё было очень дёшево.
— С одной стороны к этому не идёт, потому что работает старая структура. Та, которая образовалась 50-60 лет назад. Решения принимают галеристы, коллекционеры, музейщики, чиновники. Эта система стала скучной, работает не так хорошо, а у нас художники очень сильные и их очень много, поэтому они сложно организованы, не дружны. Слабенький галерист, слабенький музейщик, слабенький чиновник находятся сверху. А дальше над чиновником появится художник. Круг замкнётся. Но это будет особый художник.
— Какой?
— Не понятно, но это будет художник, который даст уже инициативу, даст импульс и чиновнику, который даст команду музейщику, музейщик даст команду куратору, и куратор будет искать художников под этого художника.
— Вы имеете в виду кого-то конкретного или собирательный образ?
— Пока собирательный. В своё время таким были Глазунов, Кабаков, Малевич, Кандинский или Петров-Водкин, Бродский. И на Западе так же. Есть художники, которые создают следующий виток. Поп-арт так и возник. Американское государство поддерживало абстрактный экспрессионизм, совсем другое искусство. И вдруг возникает такая странная фигура как Энди Уорхолл, который делает очень модным обращение к фотографической реальности, почти пародийной, что, казалось бы, никакой поддержки не должно было иметь. Государство себя в этом узнает, и оно не то чтобы подчиняется художнику, скорее, вступает в некие отношения, принимает линию этого художника. Это не означает, что ему дают должность… И здесь произойдёт так же. Сейчас государство хочет выбрать такого художника. Оно постоянно кого-то назначает, но так не бывает… Художник приходит и даёт указания как будто свыше: «Вот так, б***ь, будет». Я жду такого времени, но эти художники бродят в свободной атмосфере.
— Это молодые люди?
— Не обязательно. Они просто не прячутся, не страдают эскапизмом и манией величия. Это люди, которые находятся во времени. Ведь художники, грубо говоря, делятся на три категории: талантливые, которые находят свой язык и говорят на нём; менее талантливые, которые им подражают и продолжают их линию; и уникальные, которые отказываются от своего языка, когда начинают ловить цайтгайст, дух времени и говорить языком своего времени. Часто эти художники не сразу видны, потому что мало отличаются от времени и кажется, что это не интересно. Вот [Анатолий] Платонов, например, яркое выражение. Это человек, который сконцентрировал в своём языке бездны ужаса, которые были в его время. Нельзя сказать, что это язык Платонова. Или Кабаков, который писал коммунальную квартиру, коммунальный быт. Но сейчас, наверное, гениальный художник очень нужен. Не просто потому, что гениальный художник появится, и это будет приятно. Это не вопрос удовольствия, наслаждения, это вопрос спасения. Если такой художник не появится, мы исчезнем. Куда сейчас идёт мир — не понятно, со всеми воюем.
— А куда искусство идёт, понятно?
— Искусства никакого нет. Что такое искусство? Давайте говорить конкретно. Есть художники. Куда художник Боря Михайлов идёт? Это интересно. Куда идёт Бугаев-Африка? Это интересно. Разберём, что делают конкретные художники и поймём, что они не складываются ни в какую парадигму.
— Это всегда так или только сейчас?
— Не всегда, но это продолжается последние сто лет. Огромное разнообразие. Власть и общество выстраивают иерархию, делают отбор, создают рынок. Все ругают Дэмиена Хёрста, а он поставил свои эти дуры в Венеции и все говорят: «Это говно, это бездарно». Начинают говорить только о Хёрсте. Пройдёт 10 лет, все музеи будут в Хёрсте. По большому счёту, даже те, кто не любит Хёрста, радуются тому, что побеждает что-то очень яркое, формальное, пластичное. Не этот худой концептуализм, текстики какие-то непонятные. Побеждает мощная, сочная, яркая форма. Пусть это китч и поверхностно, но всё-таки это искусство, которое мы знаем и любим. В этом смысле Дэмиен Хёрст является выразителем времени, которое сейчас исчезнет. Такое ощущение, что он великий художник на «Титанике». Сейчас этот «Титаник» трахнется об айсберг, и всё посыпется. Я, например, сейчас делаю искусство после катастрофы. Мне, к счастью, не нужны большой зритель, успех и внимание. Мне нужны покой и медитация. Я работаю, как будто атомный взрыв уже произошел.
— А он действительно произошел, или вы фантазируете?
— Не знаю. Я надеюсь, что этого не будет, но, к сожалению, у меня сильнейшая интуиция. Она никогда меня не подводила. Проблема в том, что она настолько сильная, что я сильно опережаю время. Это не хвастовство, это как раз недостаток. Если бы я чуть-чуть опережал, было бы круто. Сейчас кто выиграл «Золотого льва» в Венеции? Человек-собака. Сделали мой перфоманс, только в одежде. У меня это было 25 лет назад. Тогда все были в шоке. Я рад, что это произошло, что сейчас узнали о человеке-собаке. Все пишут об этом, все на меня ссылаются, но мой поезд ушёл. Даже если бы мне сейчас за это дали награду, мне бы это не понравилось, потому что нужно было тогда. А то, что я сейчас делаю, это какие-то прекрасные формы, находящиеся в невесомости, скульптуры без подиума, без опоры, лишённые гравитации, притяжения. Это и есть формы после ядерной войны, когда мы потеряем все опоры. Сейчас человек, потерявший опоры, это что? Это выпавший из социальной лестницы, социальной структуры, из модных связей. А представьте, если не будет ни структуры, ни лестницы, ни связей. Всё будет снесено. Что интересно будет делать? Интересно будет делать только то, что твои руки и глаза захотят. Это очень архаическая форма. Это не то искусство, которое обращается к примитивизму, который был достаточно высоким и культурным. Это глина и ты. И никакой культуры нет. При этом есть некое воспоминание: что-то было или будет, или это сон. Я уже 5 лет делаю скульптуры и ни разу не показал их. Только одну.
— А почему?
— Мне трудно в этом признаться, но у меня нет никакого желания. Я даже сам себе не могу поверить. Как будто отключилось то, что называется честолюбием. С другой стороны, есть страшный интерес наработать так много, чтобы потом была возможность спокойно показать. Я в искусстве с 15 лет, и всю жизнь делал работу к сроку, к мероприятию, к событию, к выставке, к проекту. Всегда не успевал доделать, всегда видел, что что-то не так, видел чужими глазами, следил за реакциями. Всегда жил в таком полусыром личном и творческом состоянии. А тут я делаю постепенно, медленно, серьёзно. При этом я не делаю больших скульптур, огромных, важных. Они все немножко мультяшные, смешные. Я сейчас сижу, беседую и скучаю по недоделанной скульптуре. Как по ребёнку скучаю. Если произойдёт атомная война, я буду одним из редких художников, которые будут знать, что делать.
— И что делать?
— То же, что я делаю. Тела! Человеческие тела! Человеческие, животные — не важно. При чём они у меня не самые красивые: у них животики, ещё что-то. Я сделал портрет Пети Павленского с Путиным. Потрясающий просто. Все захотели выставить. Это был первый, который я был согласен показать. Я согласился, но все отказались, испугались. Это показатель.
— Вы немножко сказали про большого зрителя и кажется, что современное искусство не имеет широкой аудитории. Это так?
— Не верьте этим всем дуракам. Это бездари. Либо они не понимают, чем занимаются. Сколько я ни делал выставок, очереди стояли! У меня был ЦДХ полный, войти было нельзя. Делал выставку «Верю» на «Винзаводе». Три с половиной месяца! Выставка стоила 400 тысяч евро! Мы отбили на билетах 450. Блокбастер был! Очередь стояла! Мою персональную выставку в Ермолаевском до сих пор все вспоминают! Я не спорю, что какие-то выставки не получат большого резонанса, но, как правило, это художники, которые и не хотят его: разумные концептуалисты, минималисты, либо те, кто работает на некий специальный рынок. Я не хочу унижать, но в основном это просто неинтересное искусство. Я сейчас делаю выставку, и меня совершенно не будет волновать, сколько придёт народу. Честно вам говорю. Я уверен, что кто-то будет, но главное, что эти работы, которые я делаю по полтора года, будут правильно выставлены, подсвечены. Я так волнуюсь и хочу, чтобы это всё состоялось, чтобы была возможность всё это сделать по-настоящему, не спеша, со вкусом, с изменениями.
